[Crazy-vampire]

С Белого дня. Деанон состоялся, можно и стянуть.

Название: Седьмой день седьмого месяца
Автор: Mrs. Mirror
Пейринг | Персонажи: Гинджо, Цукишима, Рирука, Юкио, Джекки
Рейтинг: G
Жанр: джен, повседневность
Размер: мини
Примечания: Преканон
Предупреждения: Не бечено, возможен OOC

Улицы маленького городка редко бывали шумными и крикливыми, но в этот вечер его жители покинули дома и в красочных нарядных кимоно вышли наружу. То тут, то там раздавались задорные крики суетливых торговцев, поспешно устанавливающих палатки с разнообразной снедью или диковинными побрякушками. Около таких уголков живо собиралась небольшая толпа, весёлая и галдящая, а иногда слышалась и ругань незадачливого покупателя, которому в толчее случайно отдавили любимую мозоль или наступили на длинный подол
Под ногами у взрослых бегали шустрые ребятишки, смеялись, налетали друг на друга, шушукались о чём-то своём, детском и, как им казалось, жутко важном и секретном. Но стоило пройти мимо степенному монаху, покинувшему в праздничный день пределы храма, как они тут же увивались за ним беспокойной стайкой, явно надеясь услышать интересную историю. Чаще всего, конечно, рассказывали древнюю китайскую легенду о влюблённых ткачихе и пастухе, разделённых звёздной рекою.
Город отмечал Танабату.
Праздник Гинджо не очень волновал. Массовые скопления людей он не любил, к обычаям, приметам и верованиям и вовсе относился с пренебрежением. Кому какое дело, верят ли люди в сонм могущественных богов или во всепрощающего младенца, или в бесконечный круг перерождений. Всё равно старое ржавое колесо Сансары продолжит свой бег.
Сам Гинджо верил только в свою силу и, может быть, немного в своих товарищей.
- Девушку звали Орихиме, и была она дочерью небесного царя Тэнко, - рядом раздался голос Цукишимы, - каждый день не покладая рук пряла она прекрасную одежду на берегу реки, стараясь угодить отцу. Вот только из-за тяжёлой ежедневной работы не могла никого встретить и полюбить. Заботясь о дочери, Тэнко устроил ей встречу с принцем-пастухом Хикобоши, который жил с другой стороны небесной реки. Как только принц и принцесса встретились, то сразу же полюбили друг друга и в короткий срок сыграли свадьбу.
- Скука какая, - фыркнула Рирука, - дальше можешь не продолжать. Жили они долго, счастливо и умерли в один день.
- Нет, не отгадала, - Цукишима коротко усмехнулся и открыл книгу, которую прежде прижимал к груди. На корешке значилось название: «Моногатори» - собрание народных легенд и сказок. На обложке великая богиня солнца Аматэрасу готовилась к битве: обернула запястья и шею чёрно-белыми браслетами, повесила на спину кочан с тысячей стрел и взяла в руки меч. Тоже чёрный, с гардой в виде свастики и жутковатыми зазубринами на лезвии. Светлоликая была почему-то рыжеволосой и хмурой, как нахохлившийся воробей.
Гинджо закатил глаза. Верный своим привычкам, Цукишима притащил очередную непонятную книженцию. У него все такие, как на подбор: или заумные настолько, что нормальный человек там и станицы не осилит, или жуткие до чёртиков, или откровенно странные. Эта наверняка такая же. Даже если это всего лишь сборник японской мифологии.
- Связанная семейными узами, Орихиме больше не успевала прясть одежду для отца, а коровы, которых раньше так усердно пас Хикобоши, разбрелись по небесному полю, - продолжил Цукишима, - разгневанный этим Тэнко разлучил влюблённых и запретил им встречаться, оставив по разные стороны небесной реки Аманогавы. Грустной и несчастной стала Орихиме после потери мужа. Горько плакала она днями и ночами, безутешная, молила о дозволении хотя бы изредка навещать любимого. Тэнко, растроганный слезами дочери, позволил им видеться каждый седьмой день седьмого месяца. На Танабату Орихиме и Хикобоши переходят мост через реку, построенный добрыми птицами, чтобы встретиться ровно посередине, ведь небесное их воплощение – принц Альтаир из созвездия Орла и принцесса Вега в созвездии Лиры.
Цукишима указал всем на рисунок в книге: среди ярких звёзд кружилась в танце на стеклянном мосту влюблённая пара. Первыми бросались в глаза волосы девушки – сочного цвета топлёной карамели, длинные и ухоженные, спадающие на хрупкие плечи яркой осенней накидкой. Изящная фигурка в белых одеждах напоминала ожившую прекрасную статую. В нежной кроткой улыбке пряталась неуловимая грустинка, но большие лучистые серые глаза отражали только радость долгожданной встречи. Совершенно иным выглядел её возлюбленный. Серьёзный, в чём-то немного мрачный, сначала он казался холодным и отстранённым, погружённым куда-то в свои мысли. Только если внимательно вглядеться, можно было уловить и тёплую привязанность во взгляде, и незаметную сперва добрую усмешку, и даже лёгкое смущение, которое можно встретить только на лицах совсем ещё юных, бесконечно наивных существ.
Все собрались вокруг, чтобы лучше рассмотреть изображение старой легенды.
- Дурочка эта ваша Орихимэ, - безапелляционно заявила Рирука. Близоруко щурясь, она чуть ли не уткнулась носом в слегка желтоватые страницы, перечитывая историю ещё раз, - вот ещё, какому-то царьку-самодуру повиноваться, слушаться дурацких приказов да ещё к тому же работу муторную выполнять. Я бы этому Тэнко быстро указала на его место, возмутиться бы не успел, - и она тут же отвернулась, всем видом показывая, что история двух разлучённых сердец её нисколько не задела. Чтобы подчеркнуть произведённый эффект, скрестила руки на груди и задрала нос, но вызвала этим только смех и привычные подшучивания:
- Куда без твоего бесценного мнения, - флегматично протянул Юкио, - не стоит волноваться, Рирука, вряд ли тебе грозит стать жертвой угнетения честных тружениц. Ты ведь не то, что спрясть одежду – иголку в руках не удержишь.
- Хо… С чего бы меня должно волновать мнение неудачника вроде тебя?
- Наверное, потому, что я среди нас самый честный.
- Это почему же?
- Никто же до сих пор не сказал, что дурочка тут как раз ты, - в следующий миг Юкио уже был полностью погружён в игру, с которой не расставался и при нечастых выходах в свет. Создавалось впечатление, что всё, происходящее вокруг, его совершенно не интересует. Впрочем, именно это первое ощущение вполне могло оказаться истинным.
Рирука меж тем продолжала бушевать:
- Ах ты маленький негодник! Да как ты смеешь указывать мне и говорить всё, что взбредёт в твою противную бездарную голову?! Да чтоб ты знал, я… ммм, что ты делаешь, Джекки?
- И так всегда, - вздохнул Гинджо, наблюдая за тем, как яростно вырывается Рирука из захвата Джекки, а потом сдаётся и бросает все силы на борьбу с рукой, зажавшей её болтливый рот. – Надо было оставить их с Гирико наводить чистоту – и дело с концом. Была бы хоть польза.
- И найти на месте штаба пепелище? – благодушно спросил Цукишима. Похоже, совместная вылазка его немало забавляла.
- Пара спокойных часов против всех затрат на новую базу? Юкио придётся раскошелиться – хохотнул Гинджо.
- Я всё слышу, - пробормотал Юкио, не отрываясь от своего занятия.
В ответ Гинджо промолчал, только сделал вид, что хочет отвесить пацану крепкого подзатыльника.
Всё-таки до чего неуместно выглядят они на этом празднике жизни. Как мутанты среди нормальных людей. Вот только отличие спрятано куда глубже, чем на уровне физического уродства.
Проблема даже не в особых силах. Фуллбринг – это просто повод отдалиться от общества, назвать себя не таким, как другие.
Они неправильные изнутри. Изломанные.
- Перестань думать о такой ерунде.
Гинджо удивлённо обернулся. Цукишима стоял совсем близко, пристально вглядывался в его лицо и не спешил продолжать разговор. За несколько лет он вымахал так, что теперь возвышался над толпой как токийская телебашня. И стал таким же закрытым – черт знает, о чём он там думает на самом деле. От испуганного маленького мальчика из их общего прошлого почти ничего не осталось. Но Гинджо точно знал, что его компаньона до сих пор мучают липкие кошмары из слепившихся вместе обрывков чужих воспоминаний.
По сути, небольшая плата за возможность играть чужим сознанием.
- У тебя всё на лице написано, - пояснил Цукишима, устало улыбнувшись. В его руках уже откуда-то появился бумажный фонарик.
- И всё-то ты знаешь, - проворчал Гинджо.
- Не всё, но многое. Например, то, что на Танабату принято загадывать желания и записывать их, чтобы богам легче было узнать о помыслах смертных.
- Прости, я не верю в богов.
- Я знаю. Но у тебя есть желания, которым не мешало бы сбыться, - в улыбке Цукишимы мелькнуло что-то лукавое.
И правда – под бамбуковыми ветками, приготовленными к июльскому празднику, уже разложили длинные прямоугольные полоски разноцветной бумаги и письменные принадлежности. Каждый, кто хотел исполнить своё желание, мог свободно подойти к специальному лотку и выбрать листочек себе по вкусу. Для девушек листочки-танзаку вырезали в форме сердца. По традиции пожеланиями украшали уже упомянутые ветки бамбука, увидеть которые чаще всего можно было вдоль рек и каналов.
На город постепенно опускалась ночь. Вдалеке уже слышался шум хлопушек, предвкушались скорые первые выстрелы фейерверков. Цукишима зажёг свой фонарь и обратился ко всем:
- Если не хотите опоздать на торжественное закрытие, то поторопитесь. Или вам нечего пожелать? – он с таинственной улыбкой потянулся к кисточке, растёр немного туши и в несколько коротких уверенных движений записал что-то на своём листочке. Как ни старалась Рирука подсмотреть из-под локтя на текст, усилия оказались тщетными. Недовольная, она схватила первую попавшуюся розовую бумажку и принялась что-то яростно строчить.
- Будешь желать мне страшной смерти – не наделай ошибок в написании, - протянул Юкио.
- Ещё чего! – вспыхнула Рирука, - тратить на тебя время, мелочь. Девушка должна гореть желанием только о любви! Возвышенной, прекрасной, чтобы о ней писали в книгах! И ждать самого лучшего парня на свете – красивого, смелого, решительного, в общем, просто милашку. А не кого-то вроде вас, придурки! – рявкнула она, обвинительно указывая пальцем поочерёдно то на Юкио, то на Гинджо. Последний готов был поклясться, что во время маленькой речи в глазах у Рируки прыгали маниакальные сердечки.
- Ты в чём-то права, - рассмеялась Джекки, - если женщина грезит о встрече с настоящим мужчиной – это очень хорошо.
Останавливая зарождающийся спор, она тоже взяла бумажку в виде сердечка:
-Видишь, Рирука, я тоже выбираю чувства. В конце концов, каждой женщине в глубине души хочется, чтобы её однажды спас хороший человек.
Гинджо в женские разговоры не вслушивался. Он недоумённо крутил в руках танзаку, не зная толком, что должен написать. Нет, правда, что это за глупость – верить, что какой-то исписанный вдоль и поперёк кусок бумаги может принести счастье и воплотить в реальность все мечты. За исполнение каждого желания нужно драться до последнего, а счастье – безжалостно выгрызать у жизни. Таков их путь.
В задумчивости Гинджо опустил палец прямо в чернильницу и размашисто написал: «Гори Готей синим пламенем». Повесил листок на дерево, полюбовался. В душе царило недовольство.
Чего-то не хватало.
- Ты вандал, - Цукишима сокрушённо склонил голову, увидев перепачканные в краске руки Гинджо, - и желания у тебя соответствующие. А фантазия просто шикарная – ездит по один и тем же рельсам туда-сюда.
Отложив в сторону книгу, он взял новый листок бумаги, хмыкнул… следом обмакнул тонкий длинный палец в туши и размашисто вывел: «Да отправится почтенный Совет сорока шести на пенсию. В полном составе».
Гинджо довольно расхохотался и приписал дальше: «Да обгорит у совсем не почтенного старого хрыча Ямамото его борода».
- Чем это вы тут занимаетесь? - подозрительно спросила Рирука.
- Передаём привет бывшему начальству Куго, - ответил Цукишима и продемонстрировал следующую надпись: «и пусть отвалятся у высокочтимой Сой Фон обе косички».
Рирука постояла секунду в ступоре и затем сунула руку прямо в тушь, чтобы продолжить вереницу пожеланий. Её часть гласила: «А Кучики Бьякуя шарфик свой потеряет!»
- А капитан Хицугая его найдёт, - добавила Джекки, вклиниваясь в процесс совместного творчества.
Благодаря рассказам Гинджо о загробном мире, Обществе Душ и устройстве военной организации Готей-13, они хорошо представляли себе, кто возглавляет армию шинигами. Об этом никогда не говорили вслух, но все понимали: рано или поздно им придётся столкнуться в сражении на смерть. А раз так, то лишние знания о враге никогда не будут помехой.
- Куроцучи Маюри утонет в луже, - безэмоционально высказался Юкио, но после настигнувшего его наконец подзатыльника изменил свою часть на «Пусть Куроцучи Маюри расплывётся жиденьким гов… короче, жиденьким».
«Пусть Айзен очки разобьёт».
«А Зараки малолетке проиграет».
«А Кьёраку хаори потеряет».
«А Унохана…»
- Здоровья ей, благополучия, удачи, - вдруг сказал Гинджо и на всякий случай осмотрелся. По слухам, капитан четвёртого отряда очень не любила, если её имя трепали почём зря в бытовых сплетнях.
Когда эпохальное послание было закончено и повешено на самой высокой ветке, в отдалении раздался грохот. В небе засверкали красочные фейерверки.
- Чёрт, я хотела посмотреть поближе, - расстроенно прошептала Рирука. Джекки потрепала девчушку по голове и неожиданно подняла в воздух, устраивая у себя на плечах.
- Ты тяжёлая, - сказала она и усмехнулась, - пора попрощаться с тортиками, плюшками и пирожными.
- Умолкни, - краснея, промямлила Рирука.
Через полчаса празднование закончилось, а люди постепенно начали расходиться. Свернулись самодельные концертные площадки и переездные лавочки с едой. Сонные детишки повисли на руках у родителей, спешащих вернуться домой до наступления кромешной темноты. Лишь молодёжь готова была гулять до рассвета.
- В конечном итоге всё получилось не так плохо? – спросил Цукишима, догоняя Гинджо уже на пути обратно в штаб.
Тот кивнул и мельком подумал, что для пущего эффекта ему не помешала бы сигарета в зубах. Действительно, выбраться всем вместе на праздник в итоге оказалось не такой уж хреновой затеей.
- Жили они долго, счастливо и умерли в один день, - Цукишима демонстративно открыл и захлопнул книгу, словно подводя итог этого вечера.
- С первыми двумя пунктами согласен. А умереть.., - Гинджо покачал головой и растянул губы в задорной ухмылке, - умереть мы всегда успеем.