Рейтинг: G
Тема: Первая встреча.
Примечание: Писалось как пробный пост ещё в те далёкие времена, когда о первом временном шинигами ничего не было понятно, посему AU.
читать дальшеГинджо почти не помнит, как впервые увидел его.
В столь любимых им старых фильмах всегда, когда в кадре появляется кто-то, кому предстоит определить многое в жизни героя, сыграть какую-то особенную роль в его личном спектакле, всегда случается что-то особенное. Посреди ясного безоблачного неба грянет таинственный предупреждающий гром, по спине пробежит холодок или внезапно перехватит дыхание. Кажется, это называют предчувствием. По крайней мере, встреча хотя бы должна произойти в необычных обстоятельствах, которые заранее намекнут на особую значимость этого события: в сильную бурю или рядом со старым заброшенным особняком.
У них никогда и не пахло ничем подобным.
Он смутно припоминает, что, возможно, мельком видел Шукуро в толчее с участием новоявленных старшеклассников и их счастливых родителей перед торжественным собранием с участием всей строгой преподавательской шарашки. Скорее всего, тот, по своему обыкновению, не искал компанию сам, предпочитая стоять в стороне, снисходительно-насмешливо наблюдая за окружающими, и, без сомнения, сопровождая свои наблюдения обычными язвительными комментариями, жаль только, что мысленными. Во всяком случае, это было бы очень на него похоже.
Самому Гинджо было глубоко наплевать на всех окружающих вместе взятых: наконец избавившись от пристальной родительской опеки, сдерживающей не хуже жёсткой удавки на шее, он упивался ощущением свободы и вседозволенности. Другой город, люди вокруг, сама атмосфера вконец вскружили ему голову. В конце концов, пятнадцать лет – как раз тот возраст, когда ты кажешься самому себе полноправным хозяином мира. Вот только между миром и самим Гинджо стояла внушительная преграда: простой серебряный кулон, украшенный без особых изысков, создавал стену отчуждения между ним и всеми остальными почти так же хорошо, как заболевание проказой в тёмные времена средневековья. В силу от природы бойкого характера он не стал отстранённым одиночкой, про которого придумывают на досуге истории местные сплетники, забитым мальчиком для битья или хиккикомори, но найти того самого человека, с которым положено делиться сокровенными секретами и мечтами так и не удалось. Не сказать бы, что Гинджо сильно рефлексировал по этому поводу. Скорее, ощущение собственной неповторимости ему нравилось, ведь не каждому мальчишке удаётся исполнить вечную мечту всех подростков и появиться на свет, обладая странными таинственными способностями.
Так или иначе, обращать внимание на сверстника, чья неуклюжая подростковая угловатость ещё не превратилась в юношеское изящество, ему было незачем. Как оказалось, очень зря.
Глупо получилось, конечно. Наверняка ты учуял меня ещё раньше, чем ступил за порог зала. Зная твою внимательность, даже раньше, чем шагнул на территорию школы. Интересно было бы узнать, что ты почувствовал тогда: был взволнован, заинтересован, испуган? Впрочем, нечего тешить и без того раздутое самомнение излишним интересом к твоей персоне, обойдёшься.
Но всё же интересно…
***
День неумолимо приближался к тому временному отрезку, когда важных дел уже не осталось, а устраиваться в удобном кресле под крышей уютного дома ещё не хотелось. Такие моменты нравились Гинджо больше всего, поэтому, предоставленный самому себе после многих часов бессмысленной пытки среди учебников, тетрадей и прочей школьной ерунды, он забросил спортивную сумку на плечо, небрежно махнул рукой приятелям по секции и двинулся прочь, подальше от кишащего людьми жилого квартала. Здесь, уже практически за чертой города, он облюбовал почти построенный торговый комплекс. Почему строительство вдруг прекратилось, поинтересоваться как-то не пришлось, да и ему было, признаться, всё равно. Что было гораздо важнее, так это то, что до здания сейчас тоже никому особенно не было дела, поэтому даже обычный в такой ситуации единственный охранник пустой территории канул в лету. Легко сдвинув в сторону предусмотрительно подпорченную в прошлом строительную сетку, Гинджо без проблем оказался внутри. Довольно насвистывая прилипчивый мотив и наслаждаясь многоголосым эхом, он не спеша прошёлся по первым этажам, миновал заградительные ленты и направился к лестнице, ведущей на крышу.
Куго никогда не привлекали красоты природы, но по достоинству оценить тихую прелесть одинокого вечера мог даже он. В последнее время ему было на редкость тоскливо. Что поделать, если перспективы блестящего будущего оставляли мальчишку равнодушным, а однообразное существование без особого смысла и цели уже успело опротиветь. Школа-крыша-дом, статичная непривлекательная картинка и никаких неожиданностей.
Неожиданность пришла сама. Точнее, пришел – остановился у самой стены, склонив голову набок, и улыбаясь, не то приветливо, не то со скрытым превосходством. И вечная книга в руках – к этому все уже успели привыкнуть. Гинджо недовольно дёрнулся: конечно, у него не было даже повода возмутиться, но делить уже облюбованное место с почти незнакомым однокашником не хотелось. Лучшим решением было бы развернуться и уйти, в конце концов, какое ему дело, на кой чёрт Цукишиму принесло именно сейчас и именно на эту крышу. Но уйти что-то мешало. Может быть, действительно предчувствие? Рука непроизвольно легла на любимый кулон, легкий холодок металла у кожи всегда успокаивает Гинджо. Минуты проходят в молчании.
- Как интересно…, - тишина вздрагивает, хотя голос нельзя назвать выразительным или громким, - у тебя очень забавная тайна. Расскажи мне свой секрет, а взамен я расскажу тебе свой.
Гинджо ловит себя на мысли, что наверняка выглядит донельзя глупо, уставившись на Шукуро с таким удивлением и подозрительностью, словно тот открыто объявил о своей принадлежности к иностранной разведке. А ведь стоит и улыбается, словно и не сказал ничего особенного, да только в самой глубине тёмных глаз отплясывает канкан парочка чертей. Да кто он такой, чёрт возьми?!
- А не много ли чести? – на смену удивлению приходит азарт с каплей безрассудности, а на лице сама собой расцветает ухмылка, что больше напоминает оскал, - впрочем, если ты так просишь... Растягивая каждое мгновение, он нарочно медленно снимает с шеи цепочку и задорно накручивает её на палец. Похоже, от скуки совсем крыша поехала, раз он собрался… Действительно собрался?..
- Только не кричи слишком сильно – и, наслаждаясь, как ему казалось, произведённым эффектом Гинджо вливает свою силу в кулон, превращая его в меч. Он не призывал оружие уже несколько месяцев, поэтому от непривычки немного дрожат руки, совсем незаметно, чтобы это можно было заметить со стороны. Два коротких мгновения – аккуратно опустить меч, чтобы опирался острием о бетонный пол, поднять взгляд – и снова обомлеть, потому что последнее, что ожидаешь увидеть в ответ, так это поразительно тонкий клинок в руках ещё недавно перелистывающего книгу паренька.
Первый шаг.
Как бы ты не язвил, отговаривался, выкручивался или демонстративно делал вид, что тебя ничего не волнует, отрицать это невозможно: мы с тобой одной породы. Два фуллбрингера, два подчинения, два клинка – каждый под стать владельцу. В конце концов, в этом и есть весь смысл.